Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
Первым в кабинет вызвали Дуайта — Юрьева, вместе с ним вошел Грефе. Растерявшись, Николай на первые вопросы Кальтенбруннера отвечал невпопад. Тот сохранял терпение, и вскоре разговор вошел в рабочее русло. Шефа Главного управления имперской безопасности интересовали мотивы сотрудничества Попова — Бутырина с «Цеппелином», его надежность и готовность к выполнению задания. Дальше беседа носила чисто профессиональный, рабочий характер. Кальтенбруннер пытался понять: «…С чем связан большой отсев среди кандидатов в агенты из русского контингента?.. Почему многие их них проваливаются на начальном этапе выполнения задания?.. Из-за чего уровень представляемой ими информации невысок?» И таких «почему» было бы еще больше, если бы не прозвучал звонок: Кальтенбруннера вызывали в ставку Гитлера. Прием закончился. Группе «Иосиф» дали зеленый свет.
В ночь на 19 июня 1943 года плотные облака, казалось, стелились над землей. В них, как в вате, тонул надсадный гул моторов крадущегося в кромешной темноте «Хейнкеля-111» — самолета из особой эскадрильи Гиммлера. На его борту находилась разведывательная группа «Иосиф» — Виктор Бутырин и Николай Дуайт — Юрьев. При подлете к подмосковной железнодорожной станции Егорьевская самолет сбросил скорость. Прошло несколько секунд, и в ночном небе серыми тюльпанами распустились купола двух парашютов. Вскоре молочная пелена поглотила парашютистов. Налегая на стропы, они приземлились на берегу озера.
Через четыре часа Виктор и Николай уже находились на Лубянке, в приемной начальника 4-го отдела Смерш (контрразведывательная работа в тылу противника) полковника Георгия Утехина. Возвращение из небытия зафронтового разведчика Северова — в качестве немецкого агента Попова, да еще с кадровым сотрудником «Цеппелина» Дуайтом — Юрьевым, порождало у него больше вопросов, чем давало ответов. Он не исключал, что они могли оказаться подставой «Цеппелина», поэтому, руководствуясь испытанным правилом: доверяй, но проверяй, решил поселить их в Москве и организовать проверку. Местом жительства Виктора и Николая стала квартира в доме в Тихвинском переулке.
В то время когда подчиненные Утехина Андрей Окунев и Сергей Сафронов устраивали Виктора и Николая на квартире, сам он совещался с начальником 3-го отдела Смерш (разработка агентов-парашютистов и организация радиоигр) полковником Владимиром Барышниковым. В итоге они решили использовать в задуманной ими проверочной оперативной комбинации перевербованного агента «Цеппелин-Норд» Герасимова.
Виктор не подозревал, что его ждет очередное испытание, и после прогулки по Москве, уставший, но счастливый уснул безмятежным сном. Утро для него и Николая началось не с рыка инструкторов, а с задорного трезвона будильника и аппетитных запахов, доносившихся с кухни. Там колдовал над сковородками Сафронов. После завтрака он рассадил Виктора и Николая по разным комнатам и дал листы-опросники с перечнем вопросов. Ответы заняли полдня. После обеда Сафронов уехал на Лубянку, а они вышли на прогулку. На следующий день все повторилось, так продолжалось почти неделю.
25 июня, как обычно, в восемь на квартире появился Сафронов. На этот раз он не стал утомлять Виктора и Николая вопросами, бегло просмотрев отчеты, забрал с собой и отправился на Лубянку. Они тоже не задержались, вышли в город и сели в трамвай. Маленькая тучка, возникшая над Ленинскими горами, быстро набухала, и через несколько минут хлынул проливной дождь.
Небо, казалось, обрушилось на землю. Яркие вспышки молнии слепили глаза. Асфальт пучился, словно свинец во время плавки. Улицы превратились в бурлящие потоки. Стена воды встала перед трамваем, он пополз как черепаха. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Над западными окраинами еще продолжало громыхать, а в центре о былом ненастье напоминали стайки легких облаков, робко жавшиеся к краю горизонта, и лужи на асфальте.
Трамвай остановился недалеко от Пушкинской площади. Николай с Виктором выбрались из душного вагона и окунулись в жизнерадостную толпу. Веселыми ручейками она растекалась по скверу и закручивалась водоворотами у летних павильонов. Аппетитный запах сдобы привел Виктора в очередь за чебуреками. Николай задержался у памятника Пушкину, в какой-то момент почувствовал на плече чью-то руку и, когда обернулся, то не поверил своим глазам. Перед ним стоял агент псковской разведшколы Герасимов. Он тихо обронил пароль: «Норд» и, предупредив: «Через неделю на этом же месте и в этот же час», исчез в толпе.
О появлении в Москве еще одного агента «Цеппелина» — Герасимова — Дуайт немедленно сообщил Сафронову. Задуманная Утехиным проверка завершилась. Ее результаты, сведения Виктора и Николая в отношении 26 кадровых сотрудников и 133 агентов «Цеппелина», а также специальный пистолет с отравляющими зарядами подтверждали их надежность. С этим Утехин и Барышников отправились на совещание к руководителю Смерша Виктору Абакумову.
Перед решающей схваткой под Курском он работал на износ. Его богатырское здоровье с трудом выдерживало колоссальные нагрузки. Глаза от хронической бессонницы воспалились, щеки запали, лицо осунулось и напоминало пергаментную маску. Кивнув на стулья, Абакумов, выслушав доклады Утехина и Барышникова, не спешил с решением. Надежность Дуайта продолжала вызывать у него сомнения. Он не исключал того, что через Дуайта, а через Бутырина втемную «Цеппелин» ведет тонкую игру. В ней вербовка «Леонова» являлась ложным ходом и преследовала цель отвлечь внимание Смерша от теракта против советских руководителей. Опасения Абакумова, что в Москве затаилась группа других гитлеровских агентов, ждущая своего часа — сигнала от Дуайта, не давала ему покоя.
Помочь разгадать эту головоломку «Цеппелина» могли только время и радиоигра — одна из самых сложных по исполнению и эффективная по результатам операция. По замыслу Абакумова, ей предстояло стать не просто классической многоходовкой, а первой для Смерша гроссмейстерской партией. В ней требовалось связать воедино незримыми нитями агентов-радистов, агентов-курьеров и офицеров Генштаба — разработчиков планов советского наступления. В задуманной им сложнейшей оперативной игре каждому из них отводилась своя роль. Малейший просчет грозил тяжелыми последствиями, поэтому, прежде чем принять окончательное решение, Абакумов снова обратился к рапорту Утехина.
«…В связи с тем, что группа «Иосиф» имеет очень интересное задание, по которому можно осуществить серьезные контрразведывательные мероприятия, такие как вызов, например, квалифицированных вербовщиков, данную группу целесообразно включить в радиоигру.
Первую радиограмму установить 26-го июня т[екущего] г[ода], передав радиограмму следующего содержания: «Приземлился хорошо. Следующая связь 2 июля в 21 час». Текст будет передан на немецком языке… Прошу Вашей санкции».
Перечитав рапорт, Абакумов задержал взгляд на первом предложении, взял красный карандаш, размашисто написал «Согласен» и расписался. Радиоигра получила условное название «Загадка».
27 июня 1943 года на служебной даче Смерша в Малаховке в 0:45 в эфире прозвучали позывные радиста группы «Иосиф».
«Легализация прошла успешно. «Л» в служебной командировке до 25 июля. Ищем других знакомых и постоянную квартиру. PR 7».
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
